Суд не признал Геннадия Тимченко влиятельным "старшим товарищем". Два месяца назад по просьбе начальника управления «К» ФСБ Ивана Ткачева Мещанский суд закрыл от публики и журналистов процесс обвиняемых в хищениях и организации «преступного сообщества» совладельца группы компаний «Сумма» Зиявудина Магомедова, его старшего брата, экс-сенатора от Смоленской области Магомеда Магомедова и четырех топ-менеджеров, входивших в «Сумму» компаний: Артура Максидова, Сергея Полякова, Романа Грибанова и Юрия Петрова (уголовное дело № 01-0288/2021). Причина закрытия процесса — популярная для всех дел, где к «экономике» силовики привязывают 210-ю статью УК («Организация преступного сообщества и участие в нем»): якобы кто-то с улицы угрожал одному из свидетелей обвинения. Правда, этот свидетель, якобы передавший информацию в ФСБ о том, что поступил некий «звонок» с угрозами, на самом деле с подобными заявлениями в правоохранительные органы не обращался, о чем стороной защиты был получен официальный ответ из ФСБ России…
Еще в обоснование закрытия процесса приводились данные ОРМ о том, что суд постоянно посещают родня и друзья Магомедовых (странно, если бы они этого не делали — суд был открытый). Просто посещают и все, без подробностей. Очевидно, если следовать логике ФСБ, такие визиты группы поддержки чреваты некими опасными последствиями. Но какими — не скажем, следовало из письма генерала Ткачева.
И без того шедший с февраля месяца при открытых дверях процесс над предпринимателями бил рекорды по уровню откровенной предвзятости. Сложилось впечатление, что в открытую демонстрировать, как в XXI веке в России судят бизнес по 210-й статье, но при этом ни прокуроры, ни судья суть обвинений по этой 210-й не обсуждают — кому-то показалось too much.
Ну как публично скажешь, что «организованное преступное сообщество» занималось благотворительностью и восстановлением социально значимых объектов, отремонтировав в Москве Большой театр, дома-музеи Петра Первого в Голландии, Морской собор (главный храм) в Кронштадте, а также строило дороги, стадионы, аэропорты и прокладывало трубопроводные системы… Да и свидетели обвинения, словно сговорившись, про ущерб бюджету ничего не говорили и не говорят. И процесс закрыли.
Потом весь октябрь судьи поочередно болели ковидом. Потом ковидом заболел один из защитников. Суд обвинил его в «саботаже». Затем процесс возобновили. Хотела написать, что возобновили тем, что всем фигурантам буднично продлили меру пресечения еще на три месяца — до 13 февраля 2022 года. Но поняла, что слово «буднично» здесь неуместно. Нет, все было вроде по обычным лекалам: многочасовые доводы защиты, что подсудимые никуда не сбегут, что доводы, которые приводило следствие три с лишним года назад со ссылкой на справки ФСБ, обосновывая необходимость заключения под стражу (возможность скрыться, связи, открытые счета в банке), были опровергнуты множество раз. Что примеров, когда этими справками ФСБ прикрывалось отсутствие каких-либо доказательств, достаточно. Например, когда предполагаемая следствием возможность обвиняемых скрыться за рубежом стала невозможна в связи с отсутствием у России авиасообщения с другими странами на фоне пандемии коронавируса, ФСБ представила в суд справку о планах обвиняемых скрыться через… Беларусь. Подробности не приводились.
Еще защита в какой уже раз объясняла, что в инкриминируемых подсудимым деяниях, совершенных в сфере предпринимательской деятельности, нет ни состава, ни события преступления, а экспертизы с кипой арбитражных решений говорят в их пользу. Что о формальном применении к бизнесу 210-й статьи УК высказывался не только Верховный суд и его глава Вячеслав Лебедев, но и президент Путин, год назад лично внесший изменение в прежнюю редакцию 210-й и отмечавший, что тенденция тревожная: под «организацию ОПС» «можно подвести совет директоров любой компании», «юрлиц, которые осуществляют обычную экономическую и иную деятельность и никак не связаны с профессиональной организованной преступностью»
Куда менее продолжительные были выступления прокуратуры с неизменным набором фраз: «могут скрыться», «надавить на свидетелей», «воспрепятствовать расследованию» и «обвиняются в особо тяжких преступлениях». Ну и тройка судей, которая просидела час в совещательной комнате и затем как всегда проживание в СИЗО «Лефортово» «аквариуму» продлила.
Но в этот раз во всем этом однообразном действе был один нестандартный эпизод. В суд поручителем за Магомеда Магомедова пришел предприниматель Геннадий Тимченко, как сообщили «Новой» источники в столичной судебной системе. Да, тот самый, из ближайшего окружения президента.
Правда, в зал господин Тимченко попал лишь спустя 4 часа. Судья Олеся Менделеева, зная о фамилии поручителя, впускать его не стремилась, словно надеясь, что, будучи человеком занятым, он не станет ждать, плюнет и уйдет. Но надо отдать вип-поручителю должное: своего выступления он дождался, не ругался и никуда не уехал. Суд выслушал его в самом конце дня.
В зале суда господин Тимченко, словно провинившийся школьник, подвергся обструкции со стороны председательствующей и прокуроров. Его ходатайство об изменении Магомеду Магомедову меры пресечения на не связанную с содержанием под стражей отправили в утиль. Точно такая же судьба ранее приключилась с личными поручительствами некоторых депутатов Госдумы, спортсменов (Олимпийских чемпионов) и заслуженных деятелей культуры, включая музыканта Игоря Бутмана.
В ситуации с поручителем Тимченко примечательны несколько моментов. Впервые лицо такого положения, человек из ближайшего окружения президента, явившись и — самое главное — дождавшись своего выступления (что, несомненно, делает ему честь), увидел отечественную судебную систему воочию — так сказать, во всей ее красе. Второе: судебная система впервые, не сдерживая себя, показала себя во всей красе человеку такого положения.
И третье: суд, в рамках дела Магомедовых, поставил жирный крест на институте поручителей как таковом. Что еще раз подтвердило наличие в этом кейсе сильного оперативного контроля со стороны ФСБ. И этот контроль перевесил для судьи не только заботу о своей репутации, но и репутацию людей из ближайшего окружения президента.
Мещанский районный суд, 29 октября 2021 года
Адвокат: Скажите, пожалуйста, суду, какое общественное, социальное положение вы занимаете в обществе и нашем государстве?
Тимченко Г.Н.: Я бизнесмен. Являюсь членом совета директоров <ряда компаний> и вхожу в попечительские советы Федерации хоккея России, Русского географического общества.
Адвокат: Как давно вы знакомы с Магомедовым Магомедом Гаджиевичем, какие между вами сложились отношения и как вы можете его охарактеризовать?
Тимченко Г.Н.: Я знаком с ним уже более 13 лет. Мы многие годы играли вместе в хоккей в одной команде, общались. У нас сложились дружеские отношения. Я могу его охарактеризовать как честного, порядочного человека, который заботливо относился к своей семье, который участвовал так же, как и я, в попечительском совете Русского географического общества, совместно с ним работали. Мне кажется, что у меня есть все основания считать наши отношения близкими, товарищескими, дружескими. В свое время они, я имею в виду компания, которой, в частности, тоже владел Магомед Гаджиевич, активно помогала Ночной хоккейной лиге, в которой играет более тысячи команд России, и они делали это достаточно долгое время, помогали развивать наш хоккей, в социальном смысле это имеет большое значение. Вот, ну я просто его знаю как человека, с которым общался годы, три раза в неделю. Три раза в неделю мы играли вместе в хоккей, так что я его знаю достаточно хорошо.
Адвокат: В силу сложившихся между вами с Магомедом Гаджиевичем отношений, способны ли вы обеспечить надлежащее поведение Магомеда Гаджиевича для избрания в отношении него меры пресечения в виде вашего личного поручительства? Как вы считаете, можете ли вы на него положительно влиять?
Тимченко Г.Н.: Мне кажется, я могу сказать, что да, действительно, я могу влиять на него как старший товарищ. В этом смысле, мне кажется, это еще и в, так скажем, национальных традициях у них — уважать старших. Я это помню, это всегда было.
<…>
Председательствующий: Вы готовы в случае чего нести персональную ответственность? Обеспечить надлежащее поведение, явку в суд?
Тимченко Г.Н.: Именно это и имел в виду.
<…>
Адвокат: Известна вам ответственность, которая предусмотрена законом, если вы выступите личным поручителем?
Тимченко Г.Н.: Да, известна. Я понимаю, что я должен нести ответственность за это, и я готов.
<…>
Гособвинитель: Размер наказания, которое предусмотрено за совершение этого преступления (вменяемого подсудимым. — Ред.), вам известен?
Адвокат: Ваша честь, я возражаю против подобного рода вопросов.
Гособвинитель: Почему возражаете? Это же ваш вопрос. Мы же сейчас не по существу обвинения допрашиваем, мы допрашиваем по личности. Человек выразил желание стать поручителем, мы должны узнать, насколько он понимает всю ответственность.
Тимченко Г.Н.: Еще раз вопрос?
Гособвинитель: Геннадий Николаевич, вопрос следующий: известна ли вам ответственность по этой статье?
Тимченко Г.Н.: Я не знаю, честно говоря, Уголовный кодекс не так близко знаком, но тем не менее, невзирая ни на что, я считаю, я здесь выступаю как человек, который знает его долгие годы, и то ощущение мое внутреннее этого человека, я его считаю порядочным человеком.
Гособвинитель: Ну это понятно. А известна ли вам степень доказанности совершения преступления Магомедовым? Имеются ли какие-то доказательства?
Тимченко Г.Н.: Я понятия не имею.
Гособвинитель: Вы пояснили, что вам известна ответственность за нарушение личного поручительства на вопрос защиты. А можете пояснить, что вам известно? Какая вас ждет ответственность, если, не дай бог, она будет нарушена?
Тимченко Г.Н.: Знаете, я надеюсь на то, что… Учитывая его, скажем, по моим данным, как я знаю о том, что у него обнаружено заболевание достаточно серьезное, что содержание его под стражей может привести к негативным последствиям не только для его здоровья, но и для жизни, я считаю, что в данном конкретном случае я как раз независимо от того, какая ответственность на меня ляжет по Уголовному кодексу, я готов.
Председательствующий: Так какая ответственность, вы можете нам сказать? Нам интересно, вы просто подписали или вы действительно вчитывались — что вас ждет в случае нарушения?
От редакции: согласно закону (ч. 3 ст. 103 УПК РФ), это судья должен разъяснять поручителю существо подозрения или обвинения, а также обязанности и ответственность поручителя, связанные с выполнением личного поручительства.
Тимченко Г.Н.: Я подписал. И готовили мое поручение юристы.
Председательствующий: Понятно. Так какая ответственность?
Тимченко Г.Н.: Честно говоря, я не до конца помню. Но это не принципиально. Какая бы ни была по закону, я буду ее нести.
Гособвинитель: Геннадий Николаевич, ну это для вас не принципиально, а вот для стороны, для сторон, для участников процесса это довольно принципиальный вопрос, поэтому мы не могли его не выяснить. Следующий вопрос. Вам известно, что в настоящем судебном заседании, которое проводится сегодня, и прошлые, они проводятся в закрытом режиме, и почему оно проводится в закрытом режиме?
Тимченко Г.Н.: Я даже не знал.
Гособвинитель: Известно ли вам, что по настоящему уголовному делу в адрес свидетелей поступают угрозы?
Тимченко Г.Н.: Нет, конечно.
Справка: Решение о закрытии разбирательства по делу братьев Магомедовых было принято на основании справки, представленной суду из ФСБ России. В справке утверждалось о якобы поступающих угрозах в адрес свидетелей по данному делу, правда, без указания фамилий таких свидетелей, существа угроз и лиц, их высказывающих. При этом ни один из 130 свидетелей, допрошенных на тот момент в судебных заседаниях, о фактах каких-либо угроз со стороны подсудимых или «лиц, из числа их окружения» не сообщал, зато многие из них рассказали суду, как провели десятки часов в Следственном департаменте МВД под давлением следователей и угрозой привлечения к уголовной ответственности.
Гособвинитель: Не известно. Вы пояснили, что можете обеспечить надлежащее поведение Магомедова в случае изменения ему меры пресечения, а каким образом вы намереваетесь это сделать?
Тимченко Г.Н.: Нет, ну я так думаю, что если я ручаюсь за порядочного, честного человека, то он, понятно, если он такой порядочный и честный, то соответственно он будет вести себя соответствующим образом.
Председательствующий: Вы конкретно — что готовы сделать? Как обеспечить его надлежащее поведение? Мы пытаемся понять, как вы вообще понимаете свою роль в качестве поручителя.
Тимченко Г.Н.: Как я сказал, учитывая вот те обстоятельства, связанные с его состоянием здоровья, я хотел бы, учитывая, что я знаю, и то, что я говорил до этого, я готов в этом смысле с ним, если будет такая возможность, общаться, я не знаю, какие правила, можно ли будет с ним общаться после этого или нельзя, я не знаю.
Председательствующий: Каким образом вы будете обеспечивать его надлежащую явку в судебное заседание? Каким образом вы способны обеспечить то, что он не покинет территорию РФ до вынесения решения по уголовному делу?
Тимченко Г.Н.: Я все, что нужно будет для этого сделать, сделаю.
Председательствующий: Нет, ну конкретно — что вы готовы сделать? Как вы это понимаете?
Тимченко Г.Н.: Я думаю, если у меня будет непосредственный доступ к нему, то я буду с ним на эту тему разговаривать. Если этого не будет, значит, буду общаться с ним через другие каналы: адвокатов, например. Я не знаю, как это будет устроено.
Председательствующий: Понятно. Вопросы будут? <…>
Вопросов у стороны обвинения больше не было. Израсходовав все свои попытки воздействовать на Тимченко устрашающими тезисами о «статье 210» и «изъятом у Магомеда Магомедова оружии» (которое на деле оказалось наградными пистолетами, подаренными ему президентами дружественных России государств), прокуроры так и не получили желаемого эффекта. Поручитель по-прежнему стоял на своем и просил суд изменить Магомеду Магомедову меру пресечения под его, Тимченко, ответственность.
Но судья Менделеева была непреклонна. Ее итоговое постановление о продлении стражи гласило:
«Свидетель Тимченко Г.Н. подтвердил свою готовность выступить личным поручителем, гарантировав надлежащее поведение Магомедова М.Г., при этом пояснить суду, каким образом он (Тимченко. — Ред.) способен обеспечить надлежащее поведение Магомедова М.Г., свидетель не смог».
Еще — при продлении ареста — судья Менделеева, конечно, учла, о чем и сообщила, что предприниматели ни разу не были судимы, на учетах в ПНД и НД не состоят. Ну и обращалось внимание на то, что до ареста братья занимались благотворительностью. Только вот «тяжесть обвинения» все перевешивает, и потому — СИЗО, ведь если подсудимые будут приезжать в суд из дома, то такая мера не «обеспечит достижение целей и задач судопроизводства».
Как ожидается, приговор «по делу братьев Магомедовых» будет вынесен в 2022 году. Пока свои доказательства по-прежнему представляет прокуратура.
Подписаться